Эрик ван Эгераат: «Меня привлекают нестандартные проекты»

В мае 2015 года знаменитому голландскому архитектору  Эрику ван Эгераату был присужден приз Neptune trophy престижной премии World Superyacht Awards за лучший проект моторной яхты, которой стала ультрасовременная 51-метровая частная яхта MySky. О работе над проектом и архитектуре в целом, Эрик ван Эгераат рассказал корреспондентам журнала DOM&.

-Что Вас привлекает вас в работе над яхтенными проектами? Насколько дизайн яхт отличается от архитектурного дизайна?

Чем больше кто-то хочет чего-то нестандартного, тем больше это меня интересует и захватывает. Мне не нравится архитектура ради архитектуры. Не нравится проектировать вещи ради самого проекта. Я хочу, чтобы вещи привлекали тем, как их можно использовать. Так что яхта – прекрасный объект в этом смысле. В данном конкретном случае владелец попросил меня заняться интерьерами корабля. Раньше у нас с этим же заказчиком было еще несколько проектов. То есть он как-то обратился ко мне и рассказал, что занимается сейчас яхтой, но ему совершенно не нравится, что там получается, и попросил меня посмотреть на проект. Я подобного совсем не ожидал, получилось в формате «а давай-ка попробуем». Звучит, конечно, странно, но большинство своих заказов я получаю именно так. Во главе угла в моей работе стоит использование пространства и ожидания заказчика – то, что необходимо для реализации любого архитектурного проекта, включая супер-яхту.

– А когда вы начали работать с яхтами? Можете рассказать нам о вашем самом первом проекте? Что сейчас с ним происходит?

Я раньше никогда не работал с супер-яхтами. Яхта MySky – мой самый первый проект. Так что я особенно горд получившимся результатом, тем более, что в мае 2015 года я получил награду за лучший проект супер-яхты в мире World Superyacht Award.

Самым первым моим проектом была не яхта, а жилое здание с коммерческими площадями на Крёйсплейн в Роттердаме. Почти 25 лет назад проводился архитектурный конкурс на проект молодежного жилья в Роттердаме. Он стал поворотной точкой в голландском строительстве социального жилья, которое было в основном ориентировано на массовое производство и примерно одинаковые квартиры для семей. Во многих странах, включая Россию, это до сих пор является нормой. В то время я еще был студентом Дельфтского технического университета. Мой проект состоял из двух зданий: высокой башни и более низкого строения с коммерческими помещениями на первых этажах. В башне также были террасы, с которых открывался вид на динамичную линию горизонта Роттердама. Планировки апартаментов были весьма гибкими и могли быть изменены в любой момент при необходимости. Несмотря на то, что это было жилье эконом-класса, мой проект пытался вывести уровень комфорта жильцов на новый уровень, там, где это было возможно. Это здание до сих пор существует. С годами оно стало частью совершенно нового квартала вокруг Центрального вокзала, что сделало его еще более привлекательным – только представьте, вы живете в доступных по цене апартаментах рядом с вокзалом, откуда скоростным поездом можно за 15 минут добраться до Международного аэропорта Амстердама!

– Расскажите нам, пожалуйста, о том опыте, который вы получили, работая над яхтой MySky? Вы работали совместно с ее владельцем. Он точно знал, что хотел, или же доверился вам во всем?

В этом проекте интересно то, что начало его было нелегким. Но чем дольше я работал над яхтой, тем более эффективным становилось сотрудничество, например, с верфью Heesen. Я не знаю особенностей работы с верфями и вообще особенностей данной индустрии. Однако у меня богатый опыт работы над элитными проектами, которые должны соответствовать высочайшим стандартам в части планирования, выбора материалов и качества исполнения. При работе над супер-яхтой мы соприкоснулись с миром, где мастерство исполнения работ уже находилось на очень высоком уровне, но нам удалось задать еще более высокую планку. Конечный результат превзошел ожидания всех, полученная мною награда стала тому подтверждением. Для заказчика это уже третья яхта, так что он знал, что там может быть, в том числе, с точки зрения дизайна. Я внимательно слушал его пожелания. С самого начал он четко дал понять, что хочет современную, а не традиционную, яхту. Решение о черно-белой общей теме было принято им довольно легко.

-У вас есть концепция яхты будущего? Как она будет выглядеть?

Что касается будущего – все возможно. Перспективы выглядят радужными. Мы уже занимаемся новым возможным проектом яхты для того же заказчика. Новая яхта будет длиннее и роскошнее. Здесь мы разрабатываем как корпус и экстерьер корабля, так и дизайн интерьера. Я пока не могу обсуждать проект, но могу сказать, что дизайн будет особенным, он будет сильно отличаться от MySky. Я всегда пытаюсь сделать следующий проект лучше предыдущего. Это очень благодатное поле для деятельности, где все, что бы ты не предложил, материализуется очень быстро, а результат, каким он бы не был, плохим или хорошим, виден практически сразу. Будущая яхта будет очень комфортной, роскошной, проработанной до мелочей, и, конечно же, с узнаваемым почерком Эрика ван Эгераата.

– Как вам удалось соединить вместе такую науку как кораблестроение и творческий процесс?

То, как я работаю над яхтой, не совсем совпадает с моей обычной архитектурной работой, однако я не могу сказать, что эти два процесса так сильно разнятся. Если вы понимаете, как организована яхта, вы понимаете требования к ней. С точки зрения дизайна, это индустрия люксовых товаров и услуг – все крутится вокруг того, чтобы клиент чувствовал себя счастливым. И это довольно сложная задача. Заказчики ожидают многого, поэтому необходимо работать четко и быть очень внимательным к деталям. Так я обычно и работаю над моими архитектурными проектами. В каком-то смысле здесь для меня большой разницы нет: легко объединить кораблестроение и творческий процесс.

– Вы считаете проектирование яхт особым подвидом проектных работ?

Конечно, у него есть своя специфика и особенности. Но, как я сказал раньше, оно от работы над другими проектами оно отличается не настолько, насколько можно было бы ожидать.

– Как мировой экономический кризис повлиял на запросы ваших заказчиков, в том числе и в яхтостроении?  

В условиях текущей мировой экономики все упирается в устойчивое экономическое развитие в надежде на то, что глобальный и локальный экономический дисбаланс будет разрешен. Экономический кризис влияет на всех покупателей, как больших, так и маленьких, в том числе и на моих клиентов. Везде, в том числе и при строительстве яхт, мои заказчики хотят добиться лучшего качества за меньшие деньги. Так что нам придется ускорить процесс проектирования и не идти на компромиссы в вопросах качества.

– Как вы относитесь ко всей этой шумихе вокруг строительства эко-яхт? Говорят, эко-яхты – это современная тенденция. Вашим заказчикам они интересны? 

Необходимость в таких проектах выше в Европе, так как там меньше места, меньше ресурсов и больше людей. Часть моих заказчиков заинтересованы в эко-проектах, остальные – нет. Все зависит от страны, откуда они. Конечно, я согласен, что никто нигде в мире не возражает против более внимательного подхода к окружающей среде. Так как ценность эко-дизайна продолжает расти по всему миру, верфи находят все более инновационные пути, чтобы сделать построенными ими яхты все более экологичными. Думаю, рано или поздно, как это произошло в автомобилестроении или архитектуре, эко-яхты станут новой нормой.

– Где вы храните ваши награды – включая последнюю, полученную за яхту – дома или в офисе? Есть ли кто-то среди проектировщиков яхт, чьей работой вы восхищаетесь, находите ее интересной, инновационной и даже революционной?

Часть наград храню в офисе, часть – дома. Последним я получил Нептуна, престижную награду в области проектирования супер-яхт World Superyachts Award  за яхту MySky. Ее я поставил дома, в Роттердаме. Я во многом восхищаюсь работой Захи Хадид. Она тоже однажды сделала проект яхты. Интересная получилась комбинация, так как у нее есть фирменный стиль – футуристичные скульптурные формы, которые мне, как архитектору, нравятся больше всего. Но я не думаю, что ее корабль был в итоге построен.

– Вы архитектор XXI века. Какие устройства помогают вам в работе над проектами? Вы используете простые карандаши?

Моя команда и я используем наиболее подходящие для проекта технологии. Иногда это полностью интегрированное проектное программное обеспечение, которое напрямую увязано с оборудованием производителя, в других случаях – просто ручка и бумага, с помощью которых можно наиболее эффективно набросать эскизные предложения. В большинстве случаев мы используем комбинацию различных инструментов. Для элитных проектов мы также делаем 3D визуализации, демонстрирующие заказчику будущий проект в деталях. Такую панораму мы также делали и для яхты, кроме того, мы выполняли их и для ряда частных резиденций. Они позволяют заказчику познакомиться со всеми деталями и впоследствии дать очень подробные комментарии относительно необходимых изменений. С помощью подобных инструментов недопонимание между всеми вовлеченными в проект сторонами сводится к минимуму.

– Вы рисуете для удовольствия? Если да, то что?

Прежде чем я начал учиться архитектуре, я много рисовал. Затем я много рисовал в учебных целях. Я продолжал рисовать, когда начал работать архитектором. Действительно у меня не очень много свободного времени, когда я не рисую. Я лучше посвящу его наслаждению другими прелестями жизни.

– Вы работаете в России долгое время. Думаю, вы знаете Москву достаточно хорошо. Какие современные здания (или здания вообще) вам тут нравятся?

Мне очень нравится работа Скуратова из Проекта «Меганом». Его команда выступает на высоком международном уровне, реализует различные интересные проекты в очень высоком качестве. Мне также нравятся работы Тотана Кузембаева, не только потому, что они хороши и качественны сами по себе, но и потому, что его приверженность к дереву сформировала уникальный облик современной российской архитектуры. Не думаю, что такая вещь как типичная российская архитектура важна, но в любом случае он поспособствовал ее определению, и находиться в его зданиях всегда очень приятно.

–  Вы работаете с заказчиками по всему миру. Как они отличаются друг от друга? Что у них общего?

В общем, я успел поработать в десяти различных странах в Европе и в остальном мире. Сам процесс работы более-менее одинаков везде, только условия работы и ожидания различаются. В России личная приверженность Заказчика проекту является ключом к его успеху, и все это знают. Множество российских заказчиков хотят сделать что-то из ряда вон выходящее. И даже учитывая тот факт, что местное законодательство и механизмы работы во многом затрудняют процесс работы, получается, что для них нет ничего невозможного. Конечно, такое встретишь ни в каждой стране, где я работал. Разница между заказчиками в том, что часть из них настаивает на совершенно невозможных сроках, не учитывая процессы, необходимые для реализации качественного проекта. Другие заказчики более гибкие. Самое важное: если проект вдруг становится слишком сложным и запутанным, я от него никуда не убегу. Я останусь, чтобы убедиться, что заказчик получит наилучший результат.

 Досье:

Эрик ван Эгерат родился в 1956 году. Окончил Технический университет в Делфте. В 1984 году выступил соучредителем известного архитектурного бюро Mecanoo. По его проектам построены музей естественной истории в Роттердаме, Национальный банк Нидерландов в Будапеште, художественная галерея в Корке (Ирландия). В 1995‑м основал бюро Erick van Egeraat Associated Architects с офисами в Роттердаме, Лондоне, Будапеште и Праге. В 2003 году Эрик ван Эгерат принимал участие в конкурсе на строительство нового корпуса Мариинской оперы. В России он известен благодаря проектам “Город столиц” и “Русский авангард”.